Архив автора

Международный семинар

«Филологическое образовательное пространство в современной школе: изучение русского языка и литературы в условиях многоязычия. Состояние, проблемы, прогнозы»

Москва

12 декабря 2014

Школа с углубленным изучением французского языка № 1251 имени Шарля де Голля

Язык, великолепный наш язык

Речное и степное в нём раздолье,

В нём клёкоты орла и волчий рык,

Напев, и звон, и ладан богомолья.

Константин Дмитриевич Бальмонт

12 декабря 2014 года мы очень-очень торопились на международный семинар. Погода слякотная, идет мелкий дождь, на улицах полно мокрого снега, но настроение приподнятое. Первый Международный семинар! Школа встречает чистотой. Внимательные педагоги ориентируют по зданию школы. Огромное спасибо за организацию и теплоту директору школы Кравец Татьяне Викторовне. Это настоящая хозяйка своей большой школы. Школа основана в 1947 году, а в 1967 году получает статус с углубленным изучением французского языка. Сколько лет выпускает эта школа учеников! Диву даешься. Уровни образования разные: дошкольное, начальное, основное и среднее, профильное, инклюзивные программы, Европейское билингвальное отделение, международные экзамены по языкам, музейный комплекс. Всего не перечесть. Приветственное слово Суханкиной Елены Николаевны тронуло до глубины души. Просто и добротно. Елена Николаевна долго готовила эту конференцию, были трудности, об этом и не хочется вспоминать. Главное – все получилось. После выступления Суханкиной Е.Н. слово директора школы Кравец Т.В. Чудеса только начинаются. Огромный зал, горящие глаза, желание окунуться в атмосферу необычного. Наша группа принимала участие в работе по теме: «Понимание исходного текста в системе подготовки к ЕГЭ по русскому языку» у  Лагуточкиной Ларисы Николаевны. Вот это мастер! Все вместе попробовали создать сочинение в формате ЕГЭ. А тема интересная: «Нравственные проблемы современного человека». Каждый из участников внес свою лепту. Мы смогли сделать прекрасную работу. Вот бы еще так писали сочинения наши ученики. И напишут, если у руля такие прекрасные учителя школы № 1251. После работы мастер-классов дружно отправились в конференцию обсудить проделанную работу в мини-группах. Звездный час «Открытого микрофона». Разнообразие выступлений и стран. Все мы как единое целое. Никогда не думали, что интерес к изучению русского языка за рубежом столь велик. Представители Прибалтики, Англии, Франции, Армении. Каждый из выступающих делился опытом работы за рубежом. Начинают обучение традиционно: с освоения рецептов русской кухни, народных промыслов, обычаев. Это так интересно, потому что наш язык богат и эмоционален. Попробуйте перевести на иностранный язык русские пословицы или поговорки?! День пролетел быстро, после кофе-брейк состоялась вечерняя экскурсия по Москве. А что может быть лучше этого?! Люди сближаются благодаря общению и таким конференциям.

Огромное спасибо организаторам Международной конференции

Суханкиной Елене Николаевне, Дощинскому Роману Анатольевичу, Кравец Татьяне Викторовне! Здоровья Вам, милые Вы наши!

Учителя: Назаренко ТН, ЧипенкоНВ, Муртазаева АЛ, Агейкина ОА.

Люди всегда стремились заглянуть в будущее.  За край своей жизни, за горизонт своей эпохи.  Человечество всегда верило в лучшее. Многие задавали вопрос: каким должно быть будущее, чтобы быть счастливым на земле. Классический ответ на этот вопрос дал Н.Г. Чернышевский в «Четвертом сне Веры Павловны» из романа «Что делать?».  Земной рай – это хрустальный дворец с колоннами из алюминия, в нем живут около тысячи человек (по теории французского социалиста Ш. Фурье), на эту теорию опирался писатель.  Героиня романа «Что делать?»  и автор Н.Г. Чернышевский вместе работают, едят, веселятся.  Они – единая масса, всегда счастливы и довольны жизнью. Есть такое поверье, если рассказать сон, то он не сбудется. Автор романа рассказывает сон героини с обратной целью: чтобы сны стали явью. Чтобы читатель радовался появлению «новых людей» в  новой жизни. Эти «новые люди» сильны физически, с умом, который господствует над мыслями. Они точно знают, чего хотят, а чего нет.  Им предлагает автор работать на будущее, приближать его.  Роман «Что делать?» уникальный.  Человек сочиняет роман, сидя в тюрьме, свидетельство того, что есть редкая сила духа, но это не гарантирует высокого художественного качества тому, что выходит из-под пера.

Время шло.  Через много лет А.П. Чехов говорит о романе «Что делать?» Н.Г. Чернышевского устами своих героев.  Практически многие пьесы Чехова А.П. содержат пророчества о будущем. Слова о лучшем будущем произносят неудачники (Петя Трофимов, Соня  из «Дяди Вани», Ольга – старшая из трех сестер). Слова перекликаются «Человечество идет вперед, совершенствуя свои силы.  Все, что недосягаемо для него теперь, когда-нибудь станет близким, понятным, только надо работать». Герои ждут не счастья, а отдыха – от сомнений и страданий в жизни. Так появилась утопия.

Сегодня часто слышим: «скорее бы завтра», в четвертом тысячелетии». Наши предки предавали огромное значение каждому году, а уж тысячелетию и подавно. Стихотворение Валерия Брюсова лучше всего отражают смешение опыта, тревоги и молитвы в ожидании нового, чудесного, с каким Россия входила в XX век.

Столетия-фонарики! О, сколько вас во тьме,

На прочной нити времени, протянутой в уме!

……………………………………………………

Но вам молюсь, безвестные! Еще в ночной тени

Сокрытые, не жившие, грядущие огни!

Огонь несет двоякую символику: тепло и свет и одновременно – разрушение. В начале будущего века будущее представлялось, как страшное огневое.  Может и смерть несущее.  И вот грядущее наступило.  Молитвы были услышаны, и будущее предстало таким, как о нем пророчили: очень похожим на бурю и смерть, желание пройти тоннель и выйти к свету. Неожиданно будущее стало знаменем и оправданием грязных дел, жестокости и цинизма. Начали рьяно решать задачи, принимая на себя божественные функции.  Устроили потоп, утопив страну в крови.  Потом создали нового человека в новом мире.  Богу-творцу бросили вызов творцы революции. И тогда появились сочинения, которые прямо или через метафору говорили о том, что случится, если действовать по плану. Например, роман «Мы» Е. Замятина или повесть М. Булгакова «Роковые яйца».  Автор романа «Мы» предсказал коллективизацию, индустриализацию, политические процессы против врагов народа, выборы. Так появилась антиутопия. В романе «Мы» Е. Замятина идеал жизненного поведения – «разумная механичность», а все остальное – «дикая фантазия». Это и искусство, и литература, и журналистика, и наука.  Любовь в романе исторически побеждена.  «Я» превратилось в «Мы», в его клетку.  Все это – логическое развитие сна героини Чернышевского и литературное воплощение мечтаний из революционных песен о новом человеке и новом мире. Новый человек в квартире профессора Преображенского из милого пса стал чудовищем Шариковым. Это имя нарицательное в наши дни.  Опыты удались, но творцы этих опытов стали их жертвами.  Внезапно наступает будущее, но кошмарное будущее. С. Д. Кржижановский (писатель) мог бы поспорить с М. Булгаковым или Е. Замятиным.  Повесть Кржижановского «Возвращение Мюнхгаузена» говорит о том, что в 1818 году великий Мюнхгаузен решил перебраться из книги в жизнь, что из этого получилось?! Сначала все шло хорошо.  Барон делает карьеру на своих выдумках до тех пор, пока судьба не сталкивает его с Россией. «После двух дней колебаний я понял… сравнить портрет с оригиналом, страну, вынутую из моего пера, со страной нельзя. О такой стране нельзя солгать».  «Страна, о которой нельзя солгать» — это своего рода «рай наоборот». Люди часто молятся с надеждой, что молитву услышит творец, а рыцари Светлого будущего забыли про надежду.

Действие романа Е. Замятина «Мы» происходит в далеком будущем. Это и смягчает его трагичность: может, будет или нет.  Никто не знает.   В повести М. Булгакова «Роковые яйца» речь тоже о будущем.  У С. Кржижановского события отнесены к прошлому (повесть написана в 1928! году). Будущее произошло.  Сцена отдыха от кошмара «Собачьего сердца» для Кржижановского немыслима, потому что кошмар – это и есть настоящее. Его герой делает последний шаг. Он уходит из жизни в книгу, как люди из жизни – в землю. Нет надежды? Есть. Человек без надежды не сможет существовать. Вечность – имя надежды художника. Поэтому мы возвращаемся к книгам М. Булгакова, Е. Замятина, С. Кржижановского.

Тюпенкин Николай

У меня не было настроения. И шел я сам не знаю куда. Вдруг меня остановил голос: «Не проходите мимо, не пропустите свое счастье». Я обернулся и увидел магазин с надписью «Все для счастья». Мне стало интересно, и я заглянул в него. Было в нем великое множество вещей, глаза мои разбежались. И тут я увидел одну вещь – книгу про счастье. Купив книгу, отправился домой. По дороге мне стало легче. Взяв книгу в руки, я отправился гулять и увидел грустного мальчика, книга эта ему нужнее. Мальчик взял книгу и начал читать смешные истории, ему тоже стало хорошо в этом мире.

Мастанова Мадина

— Слушай, Машка, вот если бы открылся такой магазин «Все для счастья»…

— А чем там торговать? – спросила Машка, нисколько не удивившись.

— Ну, наверное, счастьем! — воскликнул Сережа.

— А я думала игрушками, — сказала Маша.

— Маша, у каждого человека разное счастье, — ответил Сережа.

— Например, маленькие дети для счастья хотят игрушки: машинки, куклы, посуду, Лего…

— Мне кажется,  магазин должен быть большим и уютным, — предположила Маша.

— Почему? – спросил Сережа.

— Потому что там продается счастье, а счастье —  это ласка, забота, доброта, щедрость, любовь, красота, уют, честность, взаимопонимание, дружелюбие, общительность.

— Понятно, ты правильно сказала. Надо пойти в этот магазин, как к себе домой, — ответил Сережа.

Чулюкин Алексей

Как-то раз я зашел в магазин «Все для счастья». В нем было много товаров на полках. Ведь каждому человеку нужно что-то, чтобы быть счастливым. Кому-то нужно здоровье или любовь. Для этого продаются разные снадобья. Для школьников предлагаются палочки-выручалочки, волшебные мелки, невидимые чернила. Я купил ручку, которая писала сочинения сама. Ручка лежала в красивой коробочке. Много сочинений я написал этой ручкой. Но однажды ручка перестала писать. Я не мог понять, почему?! Раскрыв ручку, я увидел, что чернила закончились. Я подумал, может в коробочке есть запасной стержень. Открыл коробочку и увидел записку «Одноразовая». Жаль.

Парамонов Никита

Однажды я был в магазине «Все для счастья».  В нем я нашел большого плюшевого мишку. Он был бурого цвета с красной бабочкой. Я решил купить его и подарить своей младшей сестре. Когда я вернулся домой и вручил подарок, сестра была очень рада. На следующий день и после она таскала мишку повсюду с собой. Моя сестра была действительно счастлива. Как-то раз маленькая шалунья отправилась на прогулку, прихватив мишку с собой. Но когда собралась после прогулки домой, то не обнаружила игрушки на площадке. Сколько было слез! Прошло много лет, сестра пошла в первый класс. Возвращаясь из школы, мы с сестрой заметили в траве ее старого мишку. Мы забрали игрушку домой, отмыли, высушили. По сей день мишка занимает почетное место на полке. Он радует нас и дарит счастье.

Гречихин Илья

Как-то раз я зашел в магазин «Все для счастья». Ходил-бродил по залам магазина, но так ничего не нашел. Вдруг какой-то малюсенький голосок произнес: «Возьми меня с собой». Я оглянулся и увидел домовенка. Домовенок оказался таким пыльным и грязным, что пришлось дать ему имя – Грязик. Мне очень-очень понравилась игрушка, говорящая, маленькая, что я купил ее. Принес домой, а Грязик стал шалить. Залез на люстру, с люстры на кровать прыгнул и побежал на кухню. На кухне он взял сковороду и начал стучать по батареям. Потом бросил сковороду и залез в холодильник. «Ох и домовенок», — подумал я. А он тем временем как-то вылез из холодильника, побежал в спальню, лег на ковер, свернувшись калачиком. «Вот какое у меня счастье дома»,- подумал я.

Сын поэта, выбравший себе псевдоним Олимпов. Учреждает клуб » поэзии будущего «, девизом которого стали строки: » Поэзия есть зверь, пугающий людей «. Так появляется новое течение – эгофутуризм. Правнук государственного крестьянина-старообрядца, выходца из Олонецкой губернии, сын столичного торговца 3-й гильдии (Фофанов родился в Санкт-Петербурге 18 мая 1862 года), державшего на Васильевском полуострове небольшой лесной двор, но быстро разорившегося и спившегося, недоучка. Едва осилив в личных пансионах 4 класса и в 16 лет оставивший учебу, но пополнявший недочет образования беспорядочным чтением книг. Фофанов в культурном сознании современников укладывался в обычный образ » поэта-плебея «, » самородком «, который брал не столько разумом, но природным талантом. Со сказки » Звезды ясные… «, опубликованной в главном номере журнала » Русское богатство » за 1886 год, началась прижизненная известность поэта. Название лирической сказки поэт предпослал в качестве программного эпиграфа к главному сборнику стихотворений, вышедшему в 1887 году. Эта лирическая притча – визитная карточка всего поэтического наследия Фофанова. Фофанов деятельно разрабатывал тип условно-сказочного пейзажа. Ветер, звезды, листья, сумрак, эхо, луна, деревья и в особенности цветы (в основном астры, лилии и розы) становятся  персонажами его многочисленных лирических миниатюр. Применяется прием олицетворения, он перерастает в гротесковую метафору. То у него цветочки чокаются своими чашечками, то волны выбрасывают на берег всех жаб и рыб. Поэт наследует вековую романтическую традицию, но образный принцип у него другой. Все его сказки подслушаны у Природы. В неких стихотворениях природа представляет собой сценическую бутафорию. Поэтическая выдумка рисует идеальную Природу.

Даже огни в печке напоминают автору «золотые терема». Такой пейзаж окрашен в тона демонстративного эстетизма. Не органическое переживание, а переживание с претензией на эффект. Акцент на украшающих эпитетах, количество которых превышает количество стихотворных строк. Это подчеркивает художественную установку. Эпитеты выполняют эмоционально-оценочную функцию – подчеркнуть нарядный колорит романтического пейзажа. Таким образом, явное противоречие между «темой» и «стилем». «Тема» — миф о творческой энергии Природы, самосозидающей и представляющей наглядным олицетворением «души Мира», цель и средство «космического Художника». «Стиль» — декоративное представление лирического автора о «душе». Это сказка, вымысел, продукт поэтической фантазии, за которой – пустота. Поэзия часто осмысливается как изощренный самообман. В двоемирии Фофанова цельность мироздания постепенно исчезает, и двоемирие воспринимается в прямом смысле – как раскол мироздания на два мира, сосуществующих параллельно. Строение образа и стиль поэта объединяют начала, уже давно распавшиеся и слившиеся вместе случайно – волей фантазии самого автора. Любит поэт двухчастные лирические композиции, где заключительная часть целиком состоит из одного развернутого сравнения с начальными словами. Особенно охотно поэт использует прием нагнетания сравнений.

Их звезды бледные, как блеск

Моих очей.

Их темные леса, как скорбь души моей…

Так описан «ландшафт» страны Фантазии. Тип художественного мышления, когда задается лишь мелодический камертон стиха, допускающий вариативность словесного наполнения, характерен для Фофанова. Часто поэт жертвуют содержанием, оно просто отсутствует ради музыкальности и красоты. Природа лирического таланта поэта побуждала современников видеть в нем своего рода «последнего романтика». Именно таким запечатлел Фофанова И.Е. Репин на своем памятном портрете. Многие рецензенты в полотне Репина, написанном художником с явной целью романтизировать облик Фофанова, усматривали, напротив, только злую пародию на образ поэта-пророка, напоминающего больного «лунатика». Не случайно этот портрет породил множество карикатур в различных юмористических журналах и газетах 1880-х годов. Кто же он, поэт Константин Михайлович Фофанов? Юродивый? Сумасшедший? «Взрослый ребенок»? Все определения будут верны и неверны. А правильнее будет, вероятно, то, какое Фофанов дал самому себе, ссылаясь на Ришпена. Возможность жить в своем призрачном мире дает «лунатикам» такую уверенность в реальности самых грандиозных фантазий, а следовательно, так возвышает и укрепляет их дух, как это и не снилось «нормальным людям»:

Уверены они! Грядущее пред ними

Сияет уж вблизи прекрасно и светло;

И греются они лучами золотыми –

Вот от чего в мороз в лохмотьях им

Тепло.

Ж. Ришпен. «Лунатики».

Пер. А. Барыковой

«Лунатики», подобные Фофанову, — кривое зеркало тех «цивилизованных» представлений о «культурном» Поэте, которые бытовали в «благовоспитанном» аристократическом обществе. 1900 год стал переломным в его судьбе. Вышел в свет последний прижизненный сборник стихов «Иллюзии» с выразительным стихотворным манифестом «Ищите новые пути!». В этом же году в Лейпциге появляется избранный том лирики поэта. Издания эти ознаменовали собой конец читательской популярности поэта. Последнее десятилетие – сплошная полоса «семейной суеты». К этому времени симптомы алкоголизма – страшного наследственного недуга – переросли в хроническое заболевание, вконец измотавшее самого поэта, и его домашних, внося в семью раздор, безденежье. Постоянная смена места жительства не приносила облегчения. Умирали дети. Буйным помешательством заболевает жена – Лидия Константиновна. Младший брат Николай отправляется в ссылку на Енисей (замешан в «политическом деле»). Месяцами и годами Фофанов живет одинокий и больной, задавленный со всех сторон нуждой, бытовыми дрязгами, бесконечными ссорами с женой. Вечный неудачник в жизни он не «приспособился» к новым художественным веяниям начала XX века. Он предпочел остаться самим собой. В последние часы своего земного бытия образ этого «взрослого ребенка» с нелепой фамилией по закону «обратности» приобретает трагическое величие. Здесь и заканчивается жизнь поэта и начинается житие. Круг замкнулся.

Роман учит внутренней логикой его основного конфликта и сюжета в их саморазвитии. Главная мысль произведения формируется у читателя независимо от субъективных симпатий и антипатий автора, строго выдерживающего роль беспристрастного повествователя. А мысль эта актуальная. Как жить и строить свою жизнь современнику, чтобы и не оторваться от реальной действительности с ее законными требованиями, а с другой стороны, не превратиться в раба или жертву ее новоявленных понятий, кумиров и идолов? С центральным лицом «истории» — молодым дворянским интеллигентом, выпускником университета и наследником родового поместья Грачи Александром Адуевым мы знакомимся в переломный момент: герою «стал тесен его домашний мир», его влечет «в даль», в Петербург. Казалось бы, воспроизведена вполне бытовая история: переезд молодого человека из деревни в столицу, где ему открывается возможность добиться «картеры». Однако и дворянское поместье и столица у Гончарова сразу же перерастают свои социально-бытовые границы: уклад деревни – «благодать» (по словам матери Александра), столица манит героя как библейская «обетованная земля». Усадьба Грачи и Петербург предстают в романе как два полярных противоположных способа, «образа жизни», в такой же мере свойственных России, как и всему человечеству. Деревня сулит единство с природой. Это патриархальная идиллия, отличительными чертами которой являются физиологические (еда, сон, продолжение рода, выхаживание детей и т.п.), а не духовные потребности, повторяемость жизненного круга, сведенного к родинам, свадьбам, привязанность людей к одному месту, неподвижность, замкнутость и отгороженность от остального мира. Совершенно иной способ жить олицетворяет собой Петербург. Переезд Александра Адуева в Петербург – это не просто смена жизни сельской на городскую. Это передвижение в историческом времени. Представителем столичной жизни в романе выступает дядя Александра Петр Иваныч Адуев, преуспевающий чиновник и одновременно заводчик – деталь, подчеркивающая нетрадиционный облик этого человека. Несходство Адуевых , их жизненных философий и поведения, создает постоянную оппозицию между ними. Кто такой Александр Адуев? Это романтик. Однако он не мог стать романтиком «по воспитанию» в отчем доме и по ранним «обстоятельствам жизни» были не романтическими, а идиллическими. Романтизм Александра – это оболочка-раскраска, а не сущность. По примеру античных героев Александр ищет и признает в жизни только безусловные и абсолютные человеческие ценности. Подходя с их меркой к современному быту, он отворачивается от его заурядных проявлений, нужд и требований, от житейской прозы вообще. И тем самым, по логике романа, обрекает себя на роковую ошибку. Александра Адуева удручили уже первые впечатления, произведенные петербургским «образом жизни» с его «суматохой», практицизмом и  эгоизмом. Но реальная жизнь готовила ему и более серьезные испытания: в департаменте, на поприще современного писателя, в роли племянника и любви.  Этих испытаний он не выдерживает. Уже к концу первой части романа его жизненная позиция терпит сокрушительное поражение. Разбиты надежды на славу и фортуну и, что всего горше, на обыкновенную любовь.  Но этим поражения не заканчиваются. Александр проходит через ряд новых оправданных состояний, в свою очередь, по мысли романиста, не случайных, но как бы повторяющих душевный опыт человечества, пусть, в отличие от идиллических и героических представлений, уже сравнительно недавний. Духовно высокие настроения и притязания у Александра сменяются полной душевной апатией. В конце второй части романа Александр возвращается в родные Грачи. Подобно вернувшемуся в отчий дом блудному сыну, герой оказался в исходном пункте своего жизненного пути с грузом потерь и разочарований, но без перспективы в Грачах «воскреснуть душой». Такова была плата героя за его нежелание понять реальную жизнь в ее нынешнем своеобразии, к чему, в частности, призывал племянника и его дядюшка. Кто такой Петр Адуев? Его философия как бы позиция Александра, но перевернутая наизнанку. Александр жил воображением и сердцем в ущерб разуму. Петр Адуев, имя которого по-гречески означает «камень», руководствуется «холодным анализом» и рассудком. Александр искал и признавал в жизни лишь ее абсолютные и непреходящие интересы и ценности. Адуев-старший не видит и не допускает в ней ничего, кроме условного, относительного. В лице Адуева-старшего Гончаров создал тип безраздельного позитивиста и прагматика. Во второй части романа «Обыкновенная история» это миропонимание испытано романистом на соответствие жизненной истине. Речь об одухотворенной любви, верной дружбе, искренних и бескорыстных человеческих отношениях. И худо тому человеку, который не разглядел ни в собственной душе, ни в душах других людей этих устремлений и в своей духовной слепоте пренебрег ими. Таким человеком становится в конце романа Петр Адуев.  Еще недавно уверенный в своей правоте, он фактически признает свое поражение в жизни. Рассудительность и подвела его. Как же жить? Ответ в образе контура-плана. Фрагменты истории – концерт немецкого музыканта, на котором Александр побывал перед своим возвращением в Грачи и письме героя из деревни к тетушке и дядюшке. В первом случае – правдивая музыка, в которой отражалась вся жизнь: и радости, и горести разъяснила  Александру его ошибки, во втором сам герой впервые верно «растолковал себе жизнь». Есть в этом романе и еще одна ценность. Любовь у Гончарова – это могучая сила. В эпилоге все герои предстают перед читателем. Они по-разному пришли к своим неутешительным жизненным итогам. Однако истина жизни и подлинное человеческое счастье не дались ни одному из них. И только ли по их вине? Нет. Нисколько не меньше виновна в этом сама воспроизведенная романистом общественно-историческая ситуация, в которой традиционное не сходилось с новым. Все герои романа, в конечном счете, по мысли Гончарова, — жертвы этой несовместимости. «Обыкновенная история» открыла русской публике Гончарова как вполне сложившегося художника, с успехом следующего собственному литературно-творческому кодексу.

В жанровом отношении  «Мертвые души» Гоголь называл поэмой. Почему? Голос автора проявляется в лирическом начале, пронизывающем всю поэму. Автор постоянно присутствует со своими героями, постоянно обращается к читателям со своими чувствами и размышлениями. В начале поэмы «Мертвые души», когда Чичиков подъезжает к гостинице, эпизодически появляется некий молодой человек, о котором в поэме больше не говорится, но зато в этом единственном эпизоде персонажу дана характеристика: «Да еще, когда бричка подъехала к гостинице, встретился молодой человек в белых канифасовых панталонах, весьма узких и коротких, во фраке с покушеньями на моду, из-под которого была видна манишка, застегнутая тульскою булавою с бронзовым пистолетом. Молодой человек оборотился назад, посмотрел экипаж, придержал рукою картуз, чуть не слетевший от ветра, и пошел своей дорогой». У Гоголя много таких мест: описание гостиницы, сада Плюшкина…. Гоголь открывает перед нами современный ему мир. Но как? Заявив: «Покой был известного рода, ибо гостиница была тоже известного рода, то есть именно такая, как бывают гостиницы в губернских городах», он мог бы остановиться или хотя бы ограничиться общими замечаниями, ведь его современники могли бы представить эту гостиницу. Но нет, Гоголь подробно рисует самые типичные черты гостиницы (то есть не те, которые отличают ее от других и поэтому могут быть интересны читателю, но те черты, которые ставят ее в один ряд со всеми другими гостиницами»). У Гоголя широкий, всеохватный взгляд, все детально. Читатель и автор растворяются в огромном мире. У Гоголя все люди, предметы обладают определенными качествами. Дана развитая индивидуальная характеристика. Например: многие были не без образования: председатель палаты знал наизусть «Людмилу» Жуковского, почтмейстер читал Юнговы «Ночи». Постоянных эпитетов у Гоголя нет, но есть нечто похожее на них, основанное на постоянстве тех или иных признаков. Персонажу присущи некие общие черты, преследующие его по всему произведению. Иногда какая-то черта, неоднократно повторяющаяся, служит для того, чтобы показать типичность явления. Пример: описание дочки губернатора, лицо ее, как «свеженькое яичко», «ее овально-округлившееся личико». Запомнился и фрак брусничного цвета с искрой, а также особенный запах, который всегда сопутствует Петрушке. Гоголь использует сложные эпитеты: «Эк, ее, дубинноголовая какая! – сказал про себя Чичиков…» «Везде, где бы и было в жизни, среди ли черствых, шерховато-бедных и неопрятно-плесневеющих низменных рядов ее, или среди однообразно-хладных и скучно-опрятных сословий высших»; «… затейливо придумывает свое, не всякому доступное, умно-худощавое слово немец». Гоголь часто использует развернутые сравнения: «Подъезжая к крыльцу, заметил он выглянувшие из окна почти в одно время два лица: женское, в чепце, узкое, длинное, как огурец, и мужское, круглое, широкое, как молдаванские тыквы, называемые горлянками, из которых делают на Руси балалайки, двухструнные легкие балалайки, красу и потеху ухватливого двадцатилетнего парня, мигача и щеголя». Гоголь рассказывает о современности, о той жизни, в которой он сам существует. Как автор, он пишет о том, что видит, и о том, что думает и чувствует. он видит, как древний поэт. Гоголь – автор то принимает роль рассказчика, то сам становится представителем создаваемого им мира. Натура художника Гоголя позволила ему постичь красоту древнего эпоса, вжиться в него, научиться смотреть на мир глазами не только своего современника, но и человека древности, с сердцем, восприимчивым ко всему на свете, который открывает для себя мир. Гоголь идет своим путем, живо воспринимая традиции. Проблема прочтения гоголя в школе стоит сейчас, как и раньше. Если мы будем подходить к «Мертвым душам» с установкой на развлекательное чтение со стремительным действием, с интригой, то чтение станет мукой. Чтобы получить истинное наслаждение от чтения, нужно хотя бы для начала настроиться на определенный лад.

В середине 19 века в России создается национальный репертуар: русских театралов не удовлетворял репертуар, так как пьесы чаще всего были переделки из французских водевилей и мелодрам. Национальный театр создал А.Н. Островский. У Островского были предшественники. Одним из них оказался его старший современник, классик русского водевиля, поэт, критик, историк и теоретик театра, издатель журнала «Пантеон» Федор Алексеевич Кони (1809 – 1879). Кони-критик мало изучен. Взгляды Кони и Островского во многом совпадали. Будучи редактором и создателем одного из лучших журналов своего времени «Пантеон», Кони умел увидеть подлинные произведения «репертуарной литературы». В своей критике он основывался только на произведении, а не на репертуаре. Он видел «пустыню, много миражей, чем существенности, где капля воды кажется уже морем, одна искорка мысли – глубокою идеей». Новую жизнь и новое направление Кони увидел в драматургии островского. Кони был театральным критиком – главный его материал – спектакль. Поэтому первой пьесой Островского, о которой Кони высказался, была комедия «Не в свои сани не садись». Этой пьесой Островский дебютировал в театре. О пьесе Кони написал: «Комедия г. Островского явление в высшей степени отрадное, она далеко оставляет за собой все виденное нами в течение нескольких лет. Верность и выдержанность характеров, мастерское изложение, вызывают интерес и при всем простота и безыскусственность, как в изложении, так и в действии, ставят эту комедию наряду с лучшими произведениями нашей литературы. Простота, доведенная до художественности. Кони сформулировал свое понимание важнейшей особенности драматургии Островского: «Сознавая, что первое условие служения изящному есть правда, он старается ставить правду выше всего, быть верным и абсолютной ее идее и ее приложению к искусству, или, другими словами, он относится к действительности непосредственно». Пьесы москвитянинского периода в целом были встречены критикой отрицательно. На новом пути поддержали драматурга только товарищи по молодой редакции «Москвитянина». Нам ценно свидетельство «беспартийного» Кони, отразившего впечатления интеллигентной публики, не связанной определенными литературно-политическими пристрастиями.

Драматургия Островского создавалась для театра. Это обуславливает особое внимание к заглавию. Зритель сразу воспринимает пьесу, он не может, как читатель, вернуться к тексту и подумать. Он должен быть настроен автором на зрелище, которое ему предстоит увидеть. Текст спектакля начинается с афиши, названия, определение жанра и перечня действующих лиц. Уже афиша говорит о содержании. Нередко и об авторской позиции. Но жизнь усложнялась, поэтому автор называет жанр «сцены» — такой жанр появился у Островского в молодости. Тогда он был связан с поэтикой «натуральной школы» и представлял себе все вроде драматизированного очерка. В 1860-1870 – х годах уже иное. Фабула, последовательное развитие драматического действия, ведущего к развязке, конфликт. Есть две причины отказа Островского от традиционного жанрового определения. С одной стороны, забавный случай недостаточно типичен и масштабен. С другой стороны, в жизни героев слишком много печального и тяжелого, хотя финал благополучный. Герой пьес 1860-1870-х гг. обладает развитым личностным сознанием. Он может вызывать сочувствие, но еще не может стать героем драмы, для которой нужна активная борьба героя с обстоятельствами. В комедии «Правда – хорошо, а счастье лучше» автор сплетает любовную и деловую линии сюжета. Платон противостоит всем окружающим. Поликсена очень похожа на бабушку. Она влюбляется в Платона. Дом Барабошевых – аналог «фамусовского общества». Сквозной мотив, вынесенный в название, сопровождает героя и определяет его положение в жизни. Платон противопоставляет новое старому. К 1876 году написана пьеса, прошла эпоха 60-х гг с восторгами и ожиданиями катастрофы. В пьесе все перемены собирает и символизирует одно явление: свобода критике, гласность. Сама тема империи существует в соотношении с Платоном Зыбкиным и его речами как проблемой этой империи. Речь Платона стилизована. Вся пьеса построена на словесных сражениях – баталия слов. В центре – Платон. Особенно характерна для этого сцена с украденным письмом. Наивная вера Платона подкреплена его нравственной стойкостью, вызывающей уважение писателя. Не в том дело, чье добро он бережет, а в том, что не позволяет сломить себя перед лицом житейской катастрофы, оберегает свою профессиональную честь, защищает свое достоинство и Правду. Платон думает, что победил словом правды. На помощь Платону приходит самая стихия жизни, воплощенная в Филицате. Это дает привести драматический конфликт к комедийной развязке. В чем же смысл названия? Называть комедии, а особенно водевили, пословицами – давняя традиция, укрепившаяся задолго до Островского. Пословица метафорически описывает основное сюжетное событие или однозначно формулирует некий нравственный вывод. Например, «Бедность не порок», «За чем пойдешь, то и найдешь». Но есть и сложные случаи. Многозначность слова «счастье». Даль дает такое понятие «счастья». Это рок, судьба, часть и участь, доля, удача, успех в делах, благополучие, жизнь без горя, покой, довольство. Итак, правда – это результат выбора ума, понимания и воли самого человека, лично твой. Счастье – это тебе дается вне твоей воли, как говорится – свыше. Каждое значение слова «счастье» Даль иллюстрирует группой пословиц, поговорок. А вот такое «Правда – хорошо, а счастье лучше» — сложное. Название активизирует многие значения ключевого слова одновременно. Это диспут, его организация о событиях и людях пьесы. В памяти читателя и зрителя вызывает такое название разные пословицы с ключевыми словами Платона – ум, счастье, правда. Например: всякому свое счастье, глупому счастье, умному Бог дает, Бог тому дает, кто правдой живет. Определение Даля «счастье – вообще все желанное, что покоит и доволит человека, по убеждениям, вкусам и привычкам его». Для разных героев пьесы счастье – разное. И зрителю оставлен выбор, кому из них пожелать счастья. Остается ждать и надеяться, что это будет Платон. (МЖ)

Мир Островского создается глубоким постоянством авторского взгляда на человека 19 века, который присутствует в каждом герое и событии «Грозы». Приведем несколько примеров, остающихся практически без внимания при прочтении пьесы. Список действующих лиц. Говорящие фамилии. Но Катерина — Кабанова, Борис —  Дикой. Прочтем все реплики Бориса как Дикого. Родословная Бориса: он сын брата Дикого, носит ту же фамилию. Еще пример: Катерина Кабанова, столь угнетенная в доме свекрови, единственная в этой семье обращается к матери Тихона на «ты», и та принимает это, глубоко и неформально признавая значение родства и брака. Не наложит ли это особую печать и на материнскую ревность старшей Кабановой и затем на все события пьесы: неосознанно она видит отсутствие подлинного родства, лживость признаний Катерины в любви к мужу. Еще эпизод. Сцена отъезда Тихона. Тихон целует мать, жену и служанку Глашу. Это особые человеческие отношения? Только у Островского хозяин поцелует слугу как родного, а не протянет для поцелуя руку, как это делают герои Тургенева, Гончарова, Толстого. У Островского все живет атмосферой единства, родового слияния людей, а это и есть плоть бытия. Островский постоянно подчеркивает этот мотив сближения людей. Поэтому и просит Дикой прощения, а Кабаниха в ремарках говорит «ласково, с улыбкой». Автор позволяет свободно жить своим героям, авторское начало убрано на периферию, драматургическая манера ненавязчива, в чем-то женственна, с одной стороны, согласуется с особой ролью женских персонажей, с другой, его личным отношением к женщине. «Женщина нам Бога родила!» А послушание есть настоящий подвиг и испытание героя, а вот падение личности совершается мгновенно и легко при самом неглубоком соблазне своеволия. Герои «Грозы» увлечены фикцией свободы, бросая вызов традиции, но, не заботясь о нетрадиционных обоснованиях своего бытия. Этот путь влечет Бориса и Тихона, Дикого и Кулигина, а в Катерине порождает беснование. «Знаешь ли ты, меня нынче ночью опять враг смущал», — прямо признается она в обольщении черных сил. Для глубоко верующего Островского такое участие черных сил никак не носит метафорический характер, и «Гроза» постепенно раскрывается как борьба Божественного и дьявольского в земном мире. Именно Катерина вызывает в себе всю силу искушения черных сил. И в остальных героях есть доля этого Богоборческого начала Катерины, но оно представлено более сниженное как в «луче света». Катерину сближают с Кулигиным, Кудряшом, Варварой, но…. Слишком примитивно видеть здесь единый фронт против Дикого и Кабанихи. И в каждом из них частица двух столпов «темного царства». Кулигин скажет о «жестоких нравах» города, но это общая жестокость всего мира, а не двух старших «самодуров». Жестокость, по Островскому, проистекает из жажды личной свободы, не скованной никаким порядком, которая всякий раз перерастает в насилие или надругательство над ближними, а в наиболее глубоких натурах  — в отвращение и к самому себе (Катерина, Дикой, Тихон). В Кудряше этот мотив породит пакостливость и зверство: «Жаль, что дочери у него подростки… Я б уважил его. Больно лих я на девок», — замышляет он выместить на дочерях Дикого свое недовольство. Варвара  — «зевать и потягиваться», высшее состояние свободной личности, своя для Кудряша. Черты самодурства оригинально отразились в Кулигине. Автор наделяет его назойливым и упорным невежеством наряду с демагогией и наивным, но назойливым стремлением облагодетельствовать человечество, выступить в роли Спасителя и судить людей, если, конечно, англичане денег дадут. Неизвестно, что более порочно: нежелание Дикого расстаться со своими деньгами или требования Кулигина финансировать его замыслы солнечные часы).  Только от наклонностей характера зависит, будет ли свобода направлена на нелепое прожектерство, на половые буйства, на унижение бедняка ли на привечание нищего. Это слишком зыбкое основание, когда только характер и темперамент направляют в ту или иную сторону вполне стоящие друг друга амбиции Катерины или Дикого, Кулигина, Кудряша или Бориса. Островский показал, как тяготит человека столь желаемая им свобода в Диком и Кабанихе. Неудовлетворенность этих героев происходит вовсе не от страха за свое положение, имущество или власть. Нет, Дикой страдает от внутренней опустошенности, он сознает свою порочность, его ничуть не радует, что рядом нет никого равного по силе. Дикого влечет к разговорам с Кабановой как единственно равной ему, да еще осуждающей его поступки. Там, где Островский видит трагедию еще скрытого общего кризиса нации, нет нужды оправдывать всякий шаг протестующей личности. Творчество Островского – картина, состояние мира. В «Грозе» представлена трагическая картина жизни, лишенной общего смысла, жизни, в которой каждый стремится утвердить свою волю во что бы то ни стало. Но вместо желанной свободы человек получает немыслимую тяжесть без благодатного существования. В Катерине этот мотив запечатлен лишь в наиболее чувствительной и возвышенной форме: «Хоть бы дети чьи-нибудь! Эко горе!» Мог ли более сильно драматург изобразить роковую неправедность своей героини? Чертами этого без благодатного псевдо вольного бытия станут общая неуверенность человека, ложность его сознания, подчиненность – как ни странно – чужой воле, жажда забытья, разочарованность, стремление к смерти…. Островский показывает состояние нации, проходящей переломный, кризисный период своей истории. Уходит в прошлое уклад, поддерживающий бытие нации на протяжении веков. Мы часто делаем ошибку, называя нравы Кабановой и Дикого Домостроем. Островский изобразил болезненное расставание с Домостроем, который нарушен всеми героями пьесы, причем именно жизнь в домах Кабановой и Дикого служит почти иллюстрацией к домостроевскому представлению «О неправедном житии». Не говоря о том, что Домострой осуждает: блуд, нечистоту, сквернословие, гнев. Самая яркая глава домостроя «Послание и наказание ото отца к сыну», в ней говорится о том, что родители, сочетав своего сына законным браком, уже не руководят каждым его шагом: «Предаю тебе и поручаю нашему доброму блюстителю Иисусу Христу и его матери». Это некий рубеж зрелости и готовности свободно строить свою судьбу, свободно выбирая добро или зло и принимая личную ответственность перед Богом. С одной стороны, сгубит людей суета. (Феклуша говорит о суете). С другой стороны, Островский в этом монологе говорит о суетной столичной жизни с самыми почвенными русскими писателями – от Гоголя до Есенина и Шукшина. Опыт русской литературы не позволит и здесь идти за обличителем «темного царства», оказавшегося во власти революционной мечты: «Суета-то ведь она вроде тумана бывает» (Феклуша). Сам Островский вовсе не уподоблен суетному столичному жителю, спешащему протестовать и отвергать ради некой мечты. Драматург показывает, насколько глубок и характер каждого отдельного человека, и характер общества, нации в целом, каким бы примитивным протестом не хотелось бы в сердцах обличить этот мир. Распад соборного уклада Островскому очевиден, но новых оснований жизни пока не дано. Символично: Кулигин способен достать из Волги мертвое тело Катерины, но ни он, ни кто-либо другой не способны поддержать человека живого. Финал пьесы, с мощным образом смерти, словно в последний раз объединяет героев пьесы, точнее – весь страдающий, жестокий мир города Калинова. Особая символика и грозы. Гроза замыкает общий смысл пьесы. Это напоминание о присутствии в мире высшей силы, а стало быть, и высшего сверхличного смысла бытия, перед которым поистине комичны внешне такие возвышенные стремления к свободе, к утверждению своей воли. Пред Божией грозой едины все. И ничто не может лучше грозы передать это древнее и вечное присутствие Божией воли , которую человек должен постигать и с которой бессмысленно соперничать.