В Екатеринбурге прошел урок «на стыке истории и литературы». Очерк в «Родине» помог учителю и школьникам «материализовать» станционного смотрителя из одноименной повести Пушкина методом погружения в «исторический контекст».
— Жаль, но по новой системе Меркина шестиклассники «Станционного смотрителя» уже не проходят, — констатирует учитель русского языка и литературы школы №64 Елена Валерьевна Чернова. — Но провести урок внеклассного чтения никто не запрещает, тем более что в сентябре исполнилось 190 лет со дня написания повести.
Елена Валерьевна любит это произведение — обманчиво-простое, но на самом деле удивительно тонкое и многоплановое, поэтому и решила познакомить ребят с историей Самсона Вырина и его дочери Дуни.
— Повесть читали все? Уверена, осталось много вопросов… Давайте вооружимся особой лупой. Рассмотрев хорошенько, что окружало героев, мы сможем лучше понять людей, живших два века назад. Итак, кто скажет, кто такой станционный смотритель? — спрашивает учитель.
— Как характер или как профессия? — уточняет общительная Соня на предпоследней парте. И тут же выпаливает: — Тот, кто прокладывает карту. Навигатор.
Озадаченная учительница уточняет: «Не забывайте, тогда не было электричества, интернета, телефона. Как донести информацию? Почту перевозили на лошадях, а станции выполняли роль заправок, гостиниц, где могли отдохнуть люди и животные».
— А, хостелы! — радуются школьники.
Но смех разом стихает, когда Елена Валерьевна начинает цитировать Пушкина: «Что такое станционный смотритель? Сущий мученик 14-го класса, огражденный своим чином токмо от побоев, и то не всегда (ссылаюсь на совесть моих читателей). Какова должность сего диктатора, как называет его шутливо князь Вяземский? Не настоящая ли каторга? Покою ни днем, ни ночью. Всю досаду, накопленную во время скучной езды, путешественник вымещает на смотрителе…»
— А почему он не жалуется Путину? — не может сдержать возмущения темноглазый мальчик.
— Ты ведь тоже не бежишь к президенту, если что, — улыбается Чернова.
Отсмеявшись, класс возвращается к выражению «мученик 14-го класса» и с помощью наставника и Семена Экштута (часть урока построена на его очерке «Боевые медали станционного смотрителя. Что можно прочитать между строк великой пушкинской повести» в журнале «Родина») погружается в анализ тогдашней «табели о рангах».
Изучать биографию Вырина «шерлокхолмсовско-экштутскими» методами на самом деле очень интересно. Вот Пушкин упоминает, например, о трех медалях на полинялых лентах на груди станционного смотрителя. Класс увлеченно предполагает, какие это могли быть медали и за что он мог их получить. Правда, исторических знаний у них явно маловато…
— Рассказчик начинает повествование в 1816 году. Значит, война уже прошла… Одной из наград вполне могла быть серебряная медаль «В память Отечественной войны 1812 года», — помогает Чернова.
Не помнить эту историческую веху шестиклассникам простительно — «войну с Наполеоном» проходят только в восьмом классе. А других поводов вспомнить об этом событии в их обычной жизни практически нет: читают мало (в основном фэнтези), а за кино для подростков сегодня больше отвечает Голливуд… Неудивительно, что сражения с гоблинами, дементорами и вампирами составляют почти весь «исторический» багаж среднестатистического школьника.
Между тем Экштут делает вывод, что Самсон Вырин — ветеран даже не одной, а сразу нескольких войн: проливал кровь в битвах с турками, персами, шведами и французами. Выслужил чин прапорщика, который в ту эпоху давал права потомственного дворянства. Получается, и его дочь дворянка, поэтому она и смогла стать супругой ротмистра Минского — будущего полковника или даже генерала, судя по шестерке лошадей, на которой спустя годы Дуня приезжает навестить отца.
Казалось бы, какая связь между числом лошадей в упряжке и званием седоков? Прямая. Ведь право на такой роскошный выезд нельзя было просто купить. По Экштуту, еще в 1775 году манифест Екатерины II строго регламентировал число лошадей в экипажах чиновных особ. В те годы шестерка дозволялась только носителям генеральских чинов. Но с 1824 года требовать такую упряжку на почтовых станциях могли уже полковники и равные им чины VI класса.
Класс дружно удивляется таким правилам. Увлеченно анализирует определение «чиновник» и переживает, что Самсон Вырин не получал пенсии (должность станционного смотрителя была единственным источником дохода отставного военного). Метод анализа и сопоставлений действует — ребята уже вполне самостоятельно могут «связать» упомянутые Пушкиным в начале повести картинки, изображающие «историю блудного сына» с барыней, рыдающей на могиле отца.
Школьную «реконструкцию» жизни станционного смотрителя XIX века дополнил даже «видеоряд». Его составили опубликованные в журнале иллюстрации к повести, старинная акварель с изображением почтовой станции и портрет некоего унтер-офицера с тремя медалями на груди (совсем как у Вырина). Правда, для этого Елене Валерьевне пришлось обходить все парты с журналом в руках — номер-то один. (Школа получает «Родину» с апреля, но единственный экземпляр вообще редко доходит до библиотеки, надолго задерживаясь по пути в руках педагогов.)
Полномасштабный «исторический экскурс» детям необходим, считает учитель, ведь новое поколение во многом отличается от предыдущих.
— Те моменты в классических произведениях, которые были изначально понятны моим первым ученикам, нынешним уже приходится объяснять. Что такое колодезный журавль, например, мало кто знает. Сегодняшние дети раскованны и общительны, но читают действительно крайне мало. Откуда же возьмется историческое знание и грамотность? — делится Елена Валерьевна.
По ее словам, «Родина» будет особенно полезна учителю-историку. А в качестве вспомогательного материала поможет и филологу — конечно, если он сможет найти для этого время, добавила Чернова. Когда-то в этой екатеринбургской школе работали девять филологов, сейчас осталось семь. Почти все учителя русского языка и литературы работают за двоих — тем ценнее проведенный урок внеклассного чтения.