10.02. — Уроки советского: в школы возвращают раздельное обучение

О вопросах образования на этой неделе говорили много и на самых разных уровнях. Мэр Москвы Сергей Собянин предложил заменить ЕГЭ электронным портфолио — туда будут входить результаты олимпиад, выполненные проекты, грамоты, в общем, все достижения учеников за весь период обучения в школе. Уже сейчас такое портфолио добавляет баллы на ЕГЭ, а в будущем, по мнению мэра, возможно, полностью его заменит. Вот такая инициатива сверху.
Есть и инициатива снизу. В России набирает обороты движение родителей и учителей за возврат к советской системе образования. Хотя бы частично. Признавая, что ЕГЭ дает шанс любому ребенку поступить в любой ВУЗ, сторонники классики хотят, чтобы дети учились не только запоминать, где ставить галочки, но и думать самостоятельно, чтобы учебник по предмету был один хороший, а не десяток разных, и чтобы школа всё-таки вернула бы себе и воспитательные функции.
Когда прозвенел звонок, они расходятся по классам — девочки направо, в 2Д, мальчики налево, в 2М. В петербургской школе номер 106 на Черной речке — это исторический район Северной столицы — дети учатся порознь. Гендерные классы — так это официально называется на языке учебных документов.
«Совершенно разный подход к донесению материала, девочки — они воспринимают материал небольшими порциями. Нужно прорабатывать каждую деталь этого материала. Мальчишки воспринимают сразу, много. Им нужен большой темп работы, нужно все время удивлять, нужно, чтобы на каждом уроке было какое-то открытие, тогда они включаются в процесс быстро», — рассказала учитель начальных классов школы №106 Елена Слобожанинова.
Отличия даже в мелочах. Девочкам нужно аккуратно оформить работу, они долго выбирают цвет карандашей и стараются все сделать красиво и без помарок. Если же заглянуть в тетради к мальчишкам, там неровные строчки, зачеркивания — привычное дело. По-разному ведут себя и на перемене. Здесь совсем не как в советской песне — скорее, мальчики стоят в сторонке и ходят в столовую строго по парам. Девочки — наоборот — почти не стесняются даже в присутствии съемочной группы.
«К первому классу девочки на полтора года старше мальчиков по биологическому возрасту. У девочек лучше развит вербальный аппарат. Они лучше говорят, у них лучше развита мелкая моторика. Поэтому и более успешные уроки. Мальчики отстают в этом. И мальчики остаются мальчиками — они хотят себя проявить. И они проявляют любыми другими способами, чтобы обратить на себя внимание», — сообщил директор школы Юрий Стариков.
В школе уверяют — годы работы показали, что разделение по гендерному признаку положительно сказывается и на дисциплине, и на успеваемости. Девочки не думают о том, как произвести впечатление на мальчиков, те не дергают сверстниц за косички. Исчезает и агрессия — дети не стараются казаться другу перед другом лучше за счет более слабых. При этом раздельным такое обучение в школе не называют. Ведь только на уроках дети врозь, а на переменах и внеклассных мероприятиях — вместе.
«Гендерное обучение помогает решить проблему подросткового взросления. Ребенок не отвлекается от учебы в самый свой трудный период молодости», — поделился мнением учитель английского языка Антон Шляков.
По сути, такая система — возвращение к опыту советской педагогики. Классы, где учатся только мальчики или только девочки, существовали в Ленинграде еще во время Великой Отечественной войны. Постановлением Совета народных комиссаров мужские и женские школы ввели в Советском союзе с 1 сентября 1943 года. Теперь регионов, где внедряют эту гендерную модель, все больше — уже свыше 500 школ по всей стране.
«У нас в первый класс вот в этом году на 1 место — 17 человек. В старом районе. При этом, подчеркиваю, мы не гимназия, мы не лицей, мы общеобразовательная школа», — заявил Стариков.
Все чаще педагоги и родители тяготеют не только к советским методикам обучения, но и к прежним образовательным стандартам. Дошло до того, что в Москве взрослые объединились и на собственные деньги, вскладчину, стали издавать учебники, по которым когда-то занимались сами.
Прежде всего, родителей здесь привлекли понятные задания и упражнения, картинки, которые в отличие от многих современных пособий прививают детям модели поведения — приучают к учебе и к труду. Вот на одной странице ребята идут в школу, на другой — уже сидят за партой, на третьей — помогают родителям в домашних делах. И самое главное — содержание этих учебников проходило строгий методический контроль.
«Что было примечательно в советских учебниках, что их не было огромного количества, был один учебник по арифметике, один учебник по русскому, он был трижды, если не стократно проверен. Там не могло быть ни ошибок, ни опечаток, ни неточностей», — рассказал основатель проекта «Сталинский букварь» Дмитрий Фронтов.
— Родители присылают отзывы, когда некорректно сформулирована задача. Например, Маша с Петей шли по лесу, Маша нашла три яблока, Петя — пять, а сколько яблок у Оли? Откуда взялась Оля?
Эти опечатки в задачах — наглядное свидетельство массы пробелов во всем современном образовании.
— Где был подписан акт о безоговорочной капитуляции Германии?
— Хотя бы страна?
— На языке крутится, а сказать не могу.
Педагоги с горечью признаются — вот он, продукт образования, где всё нацелено лишь на сдачу Единого госэкзамена. Но система тестов не заставляет учеников думать — в старших классах, по сути, идет лишь натаскивание на решение определенного набора заданий. А потом дети, поступившие вуз по набранным баллам, уже не в состоянии справиться с университетской программой.
«Например, в МГУ на журфаке нам рассказывали про результаты диктанта, которые поразили преподавателей неграмотностью. Ребята прямо объясняли, что их два последние года учили не писать, а их учили заполнять клеточки. Как говорят у нас в Думе, ЕГЭ не учит читать, писать и говорить. Сверх того, когда абсолютно подготовленные ребята поступают в московские и питерские вузы, например, из моей Сибири, оказывается, что обратно из них никто не возвращается, и интеллектуальный потенциал сибирских регионов оказывается обескровлен. При советской системе они возвращались в свои регионы — сейчас этого нет», — прокомментировал первый заместитель председателя комитета Госдумы по образованию Олег Смолин.
А ведь именно на это упирали, вводя Единый госэкзамен по всей стране, что по результатам ЕГЭ ученик даже из глухого села провинции, получив высокие баллы, сможет поступить в столичные вузы. На деле же оказалось — такое правило работает далеко не всегда. За последние годы ЕГЭ, безусловно, улучшили — добавили задания, где нужно дать развернутый ответ или показать полное решение, по ряду гуманитарных предметов включили творческую часть — и наоборот, убрали тестовую, где правильный ответ иногда можно было просто угадать. В остальном же — никаких других веских преимуществ у этой системы, взятой, кстати, за рубежом, нет.
А вот в США — наоборот — тесты показывают как раз способность выпускника учиться в вузе — но не проверяют, как у нас, глубину освоения материала. Алена Хоффстеттер несколько лет преподавала в американской школе математику. И то, с чем она столкнулась — ее как педагога удивило, если не сказать — шокировало.
«Я обратила внимание, как они учили таблицу умножения. Как у нас в учебниках — таблица умножения, а рядом тут же идет два столбика на деление, столбик на умножение. Так вот, у них я этого не заметила», — рассказала она.
Алена признается, она не раз задавалась вопросом — неужели в Америке не видят таких перекосов в образовании, разве не могут наладить систему? И пришла к выводу — просто там не хотят, чтобы все были умными. Печально другое — сознательно или невольно, копируя зарубежный опыт, мы рискуем оказаться с такими же результатами успеваемости, как в США.
Именно пытаясь это предотвратить, все больше родителей и учителей смотрят в сторону советской модели образования, которая в свое время была признана одной из лучших в мире. И это еще один звонок, чтобы выучить, наконец, уроки истории.
Борис Иванин, Владимир Черных, Сергей Ким, Павел Ермоленко и Елена Мекертычева, «В Центре событий».

Добавить комментарий